Злодейский путь!.. [том 10] - Эл Моргот

Он почувствовал накатывающую дурноту, голова закружилась, его повело в сторону, и он споткнулся о низкие перила моста. Сердце успело екнуть, но в следующее мгновение его словили и потянули обратно, заключая в объятия.

— Ты чуть не свалился с моста! — воскликнул Муан.

Он думал, что Шен начнет возмущаться и вырываться, но тот лишь сильнее ухватил его за отвороты одежды и прижался к груди.

— Это было так больно! — из глаз Шена потоком полились слезы, соединяясь с дождевой водой на одежде Муана. — Так больно!

Муан вздрогнул и сильнее обнял его, ощущая дрожь. «Больно? — подумал он. — Но я ничего не почувствовал!»

Его охватила ярость. Кто бы ни причинил боль Шену — он заслуживает смерти!

Мгновение он медлил, а затем обхватил его поудобнее и управляющим жестом заставил меч вылететь из ножен.

— Тебе не нужно сегодня возвращаться в черный замок, — произнес Муан, вставая на меч вместе с Шеном. — Переночуешь на пике Славы.

В своей комнате Муан усадил Шена за столик и высушил его и свою одежду с помощью талисманов огня. Шен выглядел так, будто с трудом отпустил его и отчаянно хотел вновь оказаться поближе, но сдерживал себя. Он сейчас был очень уязвимым, Муан это чувствовал.

— Я… — начал Шен, но голос дрогнул, и это его разозлило. Он замолчал, сжав кулаки.

Тихо потрескивала свеча на столе. За окном капли дождя срывались с крыши и размеренно стучали по земле.

— Иди сюда, — произнес Муан, и сам приблизился к нему. Он потянул его вверх, а затем вместе с ним подошел к кровати. — Ложись.

Шен опустил взгляд на широкую кровать.

— Я не хочу спать.

— Я не говорил тебе спать, я сказал тебе лечь, — мягким, но непреклонным тоном произнес Муан.

От этого тона Шену расхотелось спорить, и он молча опустился на кровать, сложив на животе руки. Муан неплохо отвлекал его, и он даже не сразу вспомнил, как вновь и вновь нож вспарывал его внутренние органы.

Муан оказался рядом и упер руки в подушку как раз в тот момент, когда Шену захотелось сбежать. Он наклонился и поцеловал его в лоб, затем в глаз, второй глаз, нос, в щеки, а затем, наконец, накрыл нежным поцелуем его губы.

«Дай мне посмотреть, — мысленно произнес Муан, целуя его. — Я заберу с воспоминаниями всю твою боль».

Дождевые сумерки сменились густой ночью, свеча догорела и потухла.

Этой ночью он целовал его, почти не останавливаясь. Иногда спускался вниз по шее, к ключицам, и вновь припадал к губам.

Шен растворялся в этих поцелуях, передавая воспоминания Муану. Из глаз продолжали течь горячие слезы, путаясь среди ресниц. Губы Шена пылали, а тело горело. Он никогда не ощущал себя настолько защищаемым и оберегаемым. Муан касался его так бережно, словно боясь навредить неловким движением. Он просто целовал его, но эти поцелую стирали все страхи и всю боль.

Шен не помнил, когда провалился в сон. В его сне Муан продолжал целовать его и бережно прижимать к себе.

То, что он увидел в его воспоминаниях, заставляло Муана чувствовать животную ярость. Гнев, словно зверь, поднимался внутри него, крича и воя от невозможности прямо сейчас, в этот же самый момент уничтожить того, кто причинил Шену боль. Ярость почти не давала дышать, но важнее мести было сейчас защитить дорогое существо, доверчиво уснувшее в его объятиях.

— Тебя не будут мучить кошмары, — прошептал Муан, наклонившись к его виску. — Я позабочусь об этом.

Пение варакушки ворвалось в его сон, Шен зажмурился, чувствуя яркие солнечные лучи на лице. Порыв свежего ветра пронесся по комнате, чуть приподнимая сложенные на комоде бумаги и бодряще воздействуя на старейшину пика Черного лотоса. Тот зевнул и открыл глаза.

Муан стоял снаружи, положив локти на подоконник только что распахнутого им окна. Теперь переливы варакушек стали звучать еще отчетливее.

— Доброе утро, — тихо произнес Шен, не делая попыток вылезти из-под одеяла.

— Доброе утро. — Муан продолжал смотреть на него, и в этом взгляде была только нежность.

Шен, ожидающий и не желающий видеть в нем беспокойство, и возвращаться к «насущным проблемам», наслаждался этим взглядом, ощущая наполняющее грудь счастье.

Так они и смотрели друг на друга, пока издалека не донеслось:

— Мастер Муан!!

Знакомый голос…

Старейшина пика Славы скривился так, будто ему в рот сунули лимон, а Шен подскочил на кровати, только сейчас вспомнив, что обладатель сего голоса теперь учится на пике Славы. Несколько секунд у него было ощущение, будто сынок застукал отца за какими-то непотребствами. Он стал судорожно поправлять одежду, но затем замер, а мгновение спустя рассмеялся.

Шен вновь упал на кровать, широко раскинув руки. Память подкинула ему воспоминание, как он впервые оказался в этой комнате. В его волосах застрял гребень, и сам он был весь на взводе, а Муан просто преследовал его, выполняя все его прихоти. Казалось, это было так давно… Все его поведение показалось таким несуразным, что Шен накинул на себя одеяло и закрутился в него, словно гусеничка, спасаясь от самого себя.

Именно в этот момент в комнату вошел Муан и увидел лежащий на кровати рулон из одеяла, из которого торчат ноги.

— Прячешься? — предположил он. — Ал бы сюда все равно не вошел. И если ты думаешь, что надежно скрылся…

Он подкрался ближе и ткнул в рулон пальцем. Рулон дернул ногами. Муан ткнул пальцем еще раз. Рулон раскрутился, а Шен, чуть не свалившись с кровати, уселся на самом краю, делая вид, что так и задумывалось.

— Та-да! — заявил он, широко разведя в стороны руки.

Муан улыбнулся, сдерживая желание повалить его обратно на кровать, и произнес:

— Позавтракаем?

За все время завтрака они лишь заигрывали взглядами, словно только начавшая встречаться парочка, и